В июне 1941 года я окончил серпуховскую школу № 26 (многим она известная под № 8). К сентябрю немецкие вой­ска подошли к Москве, и вот 15 октября 1941 года меня призывают в Красную армию. Я был направлен в 25 отдельный пулеметный батальон 61 укрепленного района, который к тому времени дислоцировался на станции Софрино (ныне город Пушкинского района Московской области). В этом батальоне я вместе с сослуживцами изучал зенитно-­пулеметную установку, которая состояла из двух пулеметов «Максим» с четырьмя стволами. Само же орудие было смонтировано в кузове автомобиля ГАЗ-АА.

Я — дочь солдата, воевавшего в той вой­не и погибшего. Письма с фронта (их уцелело очень мало), эти маленькие, пожелтевшие от времени листочки были наполнены верой в Победу над врагом. А это был 1941 год, когда до Берлина было ой как еще далеко. В августе 1941 года отец пишет: «…Наш русский народ никогда не был бит, он всегда выходил победителем, и сейчас мы не сомневаемся в Победе! Вой­на идет отечественная. Мы не отдадим ни пяди своей земли. Может быть, придется и погибнуть, но я уверен, что вас я не посрамлю…»

«В течение ночи на 5 декабря наши части вели бои с противником на всех фронтах», — читаем в утреннем сообщении оперативной сводки Совинформбюро. Сухо, коротко, без подробностей. О начале контрнаступления советских вой­ск ни слова, словно его и не было, словно столица советской родины не находилась в опасности.