Дети войны

У Раисы Степочкиной удивительная и одновременно очень тяжелая судьба. Пережив ужасы фашизма, ей, ребенку, пришлось принимать участие в восстановлении народного хозяйства страны. При этом она всегда мечтала об учебе… и шла к своей цели, шла вопреки. Получив педагогическое образование, Раиса Назаровна более четырех десятков лет отдавала всю свою любовь и знания школярам Липицкой школы. О том, как детство украла вой­на, — в рассказе малолетнего узника фашистского концлагеря.

Я серпуховичка. Когда наступила война, мне было одиннадцать лет. Я до сих пор помню, как наш город в один момент померк, в буквальном смысле этого слова: на улицах пропало освещение, магазины работали только утром или вечером, все окна в домах были в «крестах», а свет включать нам не разрешалось, чтобы не подавать сигналы врагу. А фашисты тем временем со стороны Дракино устраивали такие бомбежки, что мы все приходили в ужас! Мы тогда жили на углу Маловысоцкого переулка и 2-й Московской улицы, рядом с нами находился великолепный храм Жен Мироносиц.

Мы жили в деревне Волково Серпуховского района. Мне исполнилось девять, когда началась война. Вначале все тихо было.  Но нам в деревне сразу же сказали, чтобы мы весь скот ликвидировали. Фашист уже подходил к нам, и ему ничего не должно было достаться. В колхозе мед был, все разрушили. И мы остались без ничего. 

"Фашисты обстреливали город из зениток. Женщины в противогазах и с щипцами для тушения фугасных снарядов днями и ночами дежурили на крышах. Понимая возможность сдачи города, на предприятиях сжигали архивы, имущество прятали по домам. Немцы сбрасывали листовки с предложением перейти на их сторону, листовка являлась пропуском. В совхозе «Большевик» не был собран урожай. На полях остались морковка, свёкла, капуста… Мы, дети, бегали на поля и собирали овощи.     »

Из воспоминаний Авроры Михайловны Осиповой.

Отчима призвали буквально через неделю после начала войны, а уже в июле мама получила извещение: в боях за город Витебск Михаил Михайлович Сухов пропал без вести. Наше поколение отцов не знало. Вот взять, к примеру, мой дом на Новоткацкой, в котором жили 90 семей, — вернулись только восемь мужчин. Несмотря ни на что, мама на шестом месяце беременности продолжала работать на новоткацкой фабрике ткачихой, а она была стахановкой — вместо восьми ткацких станков обслуживала двенадцать.