Я родилась 20 января 1924 года. Наша семья жила в деревне Калиново Серпуховского района Московской области. После закрытия местной школы переехали в Серпухов на Рабочий переулок. Окончила 9 классов школы № 13 на ул. Чернышевского (теперь это школа № 5). Мой отец Иван Терентьевич был военным врачом-хирургом. После окончания Московского медицинского института в 1939 году его направили в Читу (Забайкальский военный округ). Перед отъездом он заехал к нам. Всю ночь проговорила с отцом, а утром пошла провожать его до площади им. Ленина к остановке возле Круглого магазина. Шли пешком. Много говорили... 

Мне тоже захотелось стать врачом. Дома сообщила маме о своём решении ехать в Москву на учёбу. Но она объяснила, что в столице без денег делать нечего, а так как мы жили бедно, то решили, что нужно учиться в медшколе Серпухова. Как выяснилось, вступительные экзамены давно закончились, да и занятия уже шли полным ходом. Узнав об этом, заплакала от отчаяния.

Моя мама, будучи председателем райисполкома, взяв мои документы, на следующий день пошла к директору школы Величко. Внимательно посмотрев на мои оценки (а училась я очень хорошо), он разрешил взять меня на учёбу. В октябре 1939 года начала заниматься в фельдшерско-акушерской школе на ул. Калужской (медицинское училище) на отделении лечебных фельдшеров. 

Началась война. 22 июня 1941 года в воскресенье с утра всё было спокойно. И вдруг по радио диктор Левитан объявил о вероломном нападении Германии на Советский Союз. Началась паника. Женщины начали плакать и голосить. Мужчины тут же стали собираться в военкомат. Пока мужья, отцы и сыновья были на фронте, женщины и дети рыли окопы, создавали оборонительные сооружения (мы с мамой тоже принимали в этом участие), когда враг подошёл близко к Серпухову. 

Вначале нашу медшколу закрыли. Приходим мы на учёбу, а нам объявили, что занятий больше не будет. Помню до сих пор, как на столе при входе лежали уже подготовленные справки о незаконченном медицинском образовании. Потом, правда, где-то через полтора месяца учёба возобновилась. Тогда мне очень нравились занятия у врача-хирурга, а вот бывать в морге на вскрытии боялась, поэтому я всячески старалась избегать преподавателя Васильева, который у нас вел пат-анатомию. Учёбу в фельдшерско-акушерской школе закончила 30 июня 1942 года по специальности фельдшер.

Спустя несколько дней к нам во двор приехала военная машина с красным крестом, которая собирала тех, у кого было медицинское образование. Зашёл к нам домой военный и говорит:

— Позовите Анну Макаровну. 

— Её нет, она на работе.

— А Валентина, её дочь, где?

Отвечаю: «Это я».

Отвезли меня в лазарет (госпиталь) военного городка, который раньше располагался на территории военного училища. Так я стала медсестрой 619-го батальона аэродромного обслуживания действующей армии 94-го района авиабазирования войсковой части 32819. А подруга моя Сима была направлена в другую часть. Выдали халат, юбку, куртку, сапоги, сумку с перевязочными средствами, противогаз.

Главврачом госпиталя был капитан Сапожников, врачом — майор Хайкин Михаил. Фельдшеры: Мурзин, Володченко, Долюк, Яни и я. Располагался аэродром у деревни Липицы в пойме Оки. Аэродром действовал задолго до войны, взлетная полоса была грунтовая, на заливном лугу, который тогда еще не распахивался. Летчики должны были прикрывать Серпухов, железнодорожные мосты, железнодорожную станцию и многие другие военные объекты. Но все же основной задачей стало прикрытие серпуховского железнодорожного моста через Оку. Наши летчики были единственной силой, способной противостоять немецким бомбардировщикам над Окой. Мост смогли отстоять, но погибло там много наших зимой. 

Однажды во время моего дежурства, возвращаясь с задания, самолет прямо под лёд ушел. Погиб стрелок-радист. Машину потом пытались вытащить два дня. Но так как у нас не было никакой техники, то пришлось обратиться к местным жителям, которые с помощью трактора вытащили этот самолёт. Это было моим первым боевым крещением. 

С осени 1941-го бомбежке подвергались не только железнодорожный мост и аэродром, но и ближайшие села и деревни, а также город Серпухов. В одну из таких бомбовых атак погибла моя тётя Алексеева Анастасия Терентьевна, проживавшая на улице Будённого. Опознали её лишь по зелёному платью в горошек – голову оторвало. Так и похоронили. С января 1942 года на аэродроме Липицы базировался 751-й дальний бомбардировочный авиационный полк на тяжелых самолетах – бомбардировщиках Ил-4. Командиром полка был подполковник Тихонов Василий Гаврилович. А рядом стоял полк истребителей, которые прикрывали наши самолёты.

Графика дежурств не было. Когда были назначены полёты, тогда и доставляли на аэродром лётный состав в специально оборудованных машинах. Вместе с военными ехал и медик. Лётчик, штурман, стрелок-радист садились в самолёт и улетали на задание. Кому повезло остаться в живых, те возвращались в часть. Практически в каждом боевом вылете самолёты получали повреждения, однако или возвращались домой, или выполняли вынужденные посадки на своей территории. Был один уникальный случай. Лётчик Сафонов Владимир улетел на задание, самолёт его сбили, самого летчика считали погибшим, а он оказался живым. Шел пешком всю неделю. 

Бомбили аэродром очень часто. Страх. Ужас. Вокруг одни воронки от взрывов. И крики: «Дочка, подойди, помоги». А как подбежишь, там много раненых. Оказывали первую медицинскую помощь, а потом отвозили их в госпиталь. Помогали мы и в госпитале. Оказывали помощь больным и раненым. Потом прибыли сибиряки. Это были откормленные, здоровые, в белых шубах воины, а наши-то ребята совсем замученные и уставшие. Благодаря прибывшему пополнению удалось погнать фашистов на запад, а аэродром у деревни Липицы стал аэродромом подскока, то есть для кратковременной стоянки, пополнения боевого комплекта, дозаправки, обслуживания и ремонта. 

Со своим мужем Василием Иосифовичем Бойченко познакомилась в военном городке. Он был красивый, высокий, так что я ему была по плечо. Всё ходил, смотрел на меня издали. Однажды привезли дрова домой моей маме, не говоря от кого. Потом узнали, что отправил машину мой будущий муж. Никаких цветов и конфет у нас не было. При коротких встречах-недолгие разговоры. Вскоре Василий сделал мне предложение.

Расписываться решили в деревне Бутурлино. В то время моя мама работала там председателем сельского совета. 24 августа 1943 года подъезжает машина и выходят трое статных высоких мужчин-военных. Чубраков Виктор Адамович, гвардии капитан, начальник отдела хранения авиационного склада, Гринько Николай Григорьевич, гвардии старшина, стрелок-радист, комсорг полка (будущий актёр театра и кино) и мой муж, старший лейтенант. Расписались. Потом пошли пешком в авиагородок, где и сыграли очень скромную свадьбу. В декабре 1943 года полк аэродрома перебазировали в Олсуфьево (Жуковский район Брянской области), но и там нас очень часто бомбили. Дальше были Миргород в Полтавской области и город Каменец-Подольский в Кировоградской области Украинской ССР. Мы продолжали следовать дальше за отступающими немецкими войсками. И во время переезда видели одну и ту же картину: сплошную разруху. Одиноко стояли печные трубы, остатки стен, дома без крыш, сожжённые деревни.

Следующим местом нашей дислокации была Польша, город Свидник. Там был аэродром обслуживания лётного состава. Оттуда наши самолёты летали бомбить Берлин. В Польше наш замполит всё агитировал вступить в партию. В итоге в 1943-м я стала кандидатом, а через год в декабре 1944 года — членом Коммунистической партии.

Окончание войны застало меня в Польше. Сижу на дежурстве. Вдруг начинается стрельба. Посмотрела в окно, а там наш замполит (пожилой уже человек) бегает, стреляет из ракетницы и кричит: «Война окончена!». Настало мирное время. Вскоре состоялась встреча советских военнослужащих с немецкими офицерами, на которой присутствовали и мы с мужем. Девушки были уже в платьях. В перерыве между танцами к нам подошёл немецкий офицер и пригласил меня танцевать. Первый раз я танцевала с врагом.

В послевоенные годы мужа направили служить в город Каменку Каменского района Кировоградской области Украинской ССР, там я работала фельдшером здравпункта при сахарном заводе. Потом нас отправили в Кедайняй Литовской ССР и Черняховск Калининградской области РСФСР. И где бы мы ни служили, я всегда работала медиком. Так, в городе Шяуляй Литовской ССР принимала больных в медпункте. Помню, как-то пришёл на приём старик-литовец, который был одет очень бедно: штаны, перешитые из шинели, какая-то куртка. Поздоровался по-литовски, показал больную руку. Я обработала его рану, сделала перевязку. Он поблагодарил, поклонился. И вдруг поцеловал мою руку, я даже как-то растерялась от неожиданности.

В 1971 году я осталась одна с детьми: после продолжительной болезни мой супруг умер. Дочка моя тогда ходила в 4-й класс, а сын учился в военном училище. После смерти мужа мы приняли решение вернуться в родной Серпухов, где я долго работала фельдшером в 4-й (теперь это школа № 8), 16-й, 17-й школах. Каждый год в летний период ездила в качестве медработника в пионерские лагеря и за отличную работу награждена почётными грамотами. Да, давно я уже нахожусь на заслуженном отдыхе, но меня часто навещают дети, внук, которые с любовью заботятся обо мне. Сын Геннадий окончил Ворошиловградское высшее военное авиационное училище, направлен для прохождения службы в г. Читу, принимал участие в боевых действиях в Афганистане. Вот так и прошла моя жизнь. Есть что вспомнить и рассказать…