Москва, 12 августа 1937 года, 18 часов по московскому времени. День выдался теплым и безветренным. На подмосковном аэродроме НИИ ВВС (в/ч 15650) Щелково собрались многочисленные журналисты. У всех присутствующих было радостное настроение, ведь они находятся на пороге великих событий: четырехмоторный самолет ДБ-А с бортовым номером Н-209 по заданию советского правительства должен обогнуть земной шар через Северный полюс. Место приземления — аэродром Фэрбенкса на Аляске.

Этот 1937 год для советской авиации стал судьбоносным: 21 мая на Северном полюсе приземлился самолет летчика Михаила Водопьянова с двенадцатью исследователями на борту; с 18 по 20 июня командир экипажа Валерий Чкалов, второй пилот Георгий Байдуков и штурман Александр Беляков на самолете АНТ-25 совершили беспосадочный перелет Москва–Северный полюс–Ванкувер; с 12 по 14 июля летчики Михаил Громов, Андрей Юмашев, Сергей Данилин также на АНТ-25 ставят абсолютный мировой рекорд дальности беспосадочного полета из СССР в США через Северный полюс по прямой. И вот теперь трансатлантический перелет готовится совершить авиационный «Титаник».

Командир экипажа ДБ-А Сигизмунд Леваневский после интервью поднимается на самолет, за штурвалом которого уже находится второй пилот, заводской летчик Николай Кастанаев. В 18 часов 15 минут дан старт. Тяжелая машина трогается, разгоняется, поднимается в воздух, взяв курс на Север. Полет тщательно отслеживался по радиосообщениям. Сначала все шло по плану. Однако почти через 12 часов появились первые сигналы тревоги.

СПРАВКА АЛЬМАНАХА «ВОИНСКАЯ ДОБЛЕСТЬ»

Постановлением Политбюро экипажу отпускались средства в размере 2,5 миллионов рублей и 75-ти тысяч долларов. Перед стартом на борт Н-209 поместили партию коммерческих товаров. Дело в том, что шла речь об организации регулярных коммерческих рейсов по перевозке пассажиров и грузов между двумя странами. В итоге, на самолете ДБ-А находилась пушнина, предварительно упакованная в прорезиненные мешки, и русские сувениры — деревянная расписная посуда. Кроме того, как утверждают некоторые исследователи, на борту находилась партия золота, предназначенная для продажи в США. К слову, сам Леваневский взял с собой серию марок «Герои СССР». Марки поступили в обращение в начале 1935 года. Изображены на них были первые Герои Советского Союза летчики-челюскинцы в обрамлении лавровых венков. Среди них был и сам Леваневский, который участвовал в спасательной операции челюскинцев.

13 августа, 5 часов 43 минуты. «Я — РЛ (позывные Леваневского). Высота 6000 метров, температура воздуха минус 27. Все в порядке». Однако по этому сообщению становится понятным, что в действительности у экипажа проблемы. Самолет поднялся выше расчетной точки, а так как кабина была разгерметизирована, то экипажу пришлось надеть кислородные маски, что значительно усложняет работу.

13 часов 40 минут. «Пролетаем полюс. Достался он нам трудно. Начиная с середины Баренцева моря все время облачность. Высота 6 000 метров. Температура воздуха минус 35. Стекла кабины покрыты изморозью. Сообщите погоду по ту сторону полюса. Все в порядке». До Аляски экипажу оставалось лететь приблизительно восемь часов, 2100 километров.

14 часов 32 минуты. «Отказ правого крайнего мотора из-за маслосистемы. Высота 4600 метров, идем в сплошных облаках. Обледеневаем».

15 часов 58 минут. «Все в порядке. Слышимость Р1 (прим. автора — плохая)».

Через продолжительные паузы поступает несколько обрывочных сообщений.

«Ждите».

«…предполагаем совершить посадку…»,

«…посадку будем делать в 3 400».

Последнее сообщение Леваневского было непонятно и неразборчиво. А специалисты и историки более восьмидесяти лет будут пытаться понять, что обозначают те самые цифры — 3400.

А на следующий день, 14 августа, временный поверенный СССР в США К. Уманский связывается с президентом американского «Клуба исследователей» В. Стефансоном. Он просит его прибыть в Вашингтон — нужна помощь в организации поиска экипажа Леваневского. Поисковые работы возглавил на тот момент известный полярник У. Вилкинс, который только что вернулся из Антарктиды с опытным американо-канадским экипажем. Советская сторона приобрела самолет-амфибию, передав его американской стороне. Впрочем, сам Уманский глубоко убежден, что Н-209 удалось посадить, самолет находится среди торосов ближе к Аляске, а сам лагерь расположился на дрейфующем льду.

Временный поверенный представитель попросил Вилкинса передать письмо Леваневскому, когда экипаж будет спасен. В письме были такие строки: «Дорогие товарищи Леваневский, Кастанаев, Левченко, Побежимов, Галковский и Годовиков! Это письмо вам сбросит полярный исследователь Вилкинс, для экспедиции которого по розыскам вашего самолета мы приобрели летающую лодку «Консолидейтед». Одновременно с американской стороны вас ищет летчик Маттерн на сухопутном самолете «Локхид Электра». Он передает вам сообщения с 30-й по 40-ю минуту каждого часа на волне 5692,5 килоцикла и слушает вас с 40-й по 50-ю минуту каждого часа… Посылаем с Вилкинсом радиооборудование и батареи, которые он вам сбросит. Как видите, сделано все для того, чтобы как можно скорее вас выручить… Желаем вам, дорогие товарищи и друзья, бодрости и здоровья и ни на минуту не сомневаемся, что скоро будем приветствовать вас на американской или, что еще вероятнее, на родной советской земле. С горячим товарищеским приветом, К. Уманский».

Поисково-спасательная операция не принесла никаких результатов. Впрочем, до последнего выдвигались самые разные версии в пользу спасения экипажа. Однако чуда не произошло. Из правительственного сообщения: «Правительство опросило Героев Советского Союза — летчиков и полярных исследователей — о возможности и целесообразности дальнейших поисков. По единодушному их мнению дальнейшие поиски не имеют никаких шансов на успех, и экипаж самолета Н-209 следует считать погибшим. В связи с этим Совет Народных Комиссаров Союза ССР постановил дальнейшие поиски самолета Н-209 прекратить. Правительство СССР разделяет со всем советским народом скорбь по потере наших дорогих товарищей, мужественных советских летчиков, товарищей С. А. Леваневского, Н. Г. Кастанаева, В. И. Левченко, Г. Т. Побежимова, Н. Н. Годовикова и Н. Я. Галковского и выражает их семьям свое соболезнование. Правительство постановило: для увековечивания памяти товарищей С. А. Леваневского, Н. Г. Кастанаева, В. И. Левченко, Г. Т. Побежимова, Н. Н. Годовикова и Н. Я. Галковского воздвигнуть памятник в г. Москве.

До сих пор исчезновение огромного четырехмоторного Н-209 является одной из тайн ХХ века. Но родные погибших до сих пор надеются, что рано или поздно самолет будет найден и в этой трагической истории будет, наконец, поставлена точка. Надеются они и на то, что их имя будет должным образом увековечено. Да, памятник экипажу все-таки установят, но только в 2008 году. При этом родные в память о погибших не имеют возможности возложить к его подножию цветы — мемориал находится на территории закрытого предприятия им. Хруничева. Только лишь в годовщину гибели экипажа близкие могут поучаствовать в заводском митинге.

— Представляете, Николаю Кастанаеву было всего лишь тридцать три, — с горечью говорит его внучка Ольга Воинова. — Молодой, красивый, вся жизнь еще впереди, но… прерванный полет — прерванная жизнь. Самое горькое, что сегодня мало кто вспомнит о том подвиге, который совершил экипаж Н-209. И это самое страшное.

Да, одна из улиц Москвы носит имя Николая Кастанаева, но вряд ли кто из москвичей сможет рассказать о судьбе этого летчика-испытателя.

Он родился 17 (30) апреля 1904 года в Москве. В 1916 году окончил 2-е городское начальное училище, в 1919 году — два класса 32-й единой трудовой школы. С апреля 1919 года до конца 1921 года находился в рядах Рабоче-крестьянской Красной армии. Как и все юноши того времени Николай бредит небом. Он поступает в Егорьевскую военно-теоретическую авиашколу, которую оканчивает в 1924 году, далее идет учиться во 2-ю военную школу летчиков КВФ в Борисоглебске. Но свое летное мастерство он будет оттачивать именно в Серпухове — в 1926 году он поступает в серпуховскую Военную школу воздушного боя, которая располагалась на территории Введенского Владычнего монастыря. После обучения он останется служить в Серпухове: теперь Н. Г. Кастанаев — летчик-инструктор Серпуховской высшей авиационной школы воздушного боя (ВАШЛ) — передает свои навыки и знания другим парням, влюбленным в небо.

В январе 1929 года талантливого летчика приглашают на летно-испытательную работу в НИИ ВВС РККА, а уже с июля 1931 года он проводит испытания гидросамолетов МДР-2 (АНТ-8) в научно-исследовательском институте морской авиации в Севастополе, а потом и МБР-2 (1932 г.). Летом 1934 года поднял в небо самолет ОСГА-101.

Только лишь в 1935 году Николай Георгиевич вернется в родную Москву. На авиазаводе № 22 он будет испытывать серийные самолеты ТБ-3 и СБ. Именно Кастанаев первым 2 мая 1935 года поднимет в небо, а затем будет проводить испытания самолета ДБ-А, а уже через два года, в 1937 году, на этом бомбардировщике вместе с Г. Ф. Байдуковым установит мировой авиационный рекорд скорости полета. Награжден орденом Красной Звезды.

— То, что установили памятник экипажу Н-209 на территории завода им. Хруничева я узнала чисто случайно: знакомый в какой-то газете прочитал заметку. Я сразу же отправилась на предприятие, пришла в заводской музей, так познакомилась с родными других членов экипажа, — рассказывает Ольга Михайловна Воинова. — Да, мы до сих пор надеемся на то, что самолет будет найден.

Русское географическое общество утвердило грант на поиски останков экипажа Героя Советского Союза С. А. Леваневского и фрагментов самолета Н-209. Президент России Владимир Путин, вручая сертификат гранта, сказал: «Леваневского надо обязательно найти!». Но… как оказалось, поисково-спасательную экспедицию ждало немало проблем: во-первых, вероятное место падения — море Бофорта, находится в отдаленном районе Америке; во-вторых, эти территории входят в закрытую зону ПВО США. Поэтому для того, чтобы получить допуск в интересующий квадрат, пришлось преодолеть массу административных барьеров. В результате время было упущено: погодные условия не позволяли проводить исследование. Впрочем, предварительная рекогносцировка дала обнадеживающие результаты. Но, чтобы вновь начать поиски, снова нужны деньги.

— Я очень часто бываю в районе Слободы и прохожу мимо здания клуба «Авиатор», где установлена доска Герою Советского Союза Валерию Чкалову. Смотрю я на нее, а мое сердце сжимается от горя: мой дед здесь тоже служил, и он внес свой огромный вклад в развитие авиации, погиб при исполнении государственного задания, а его имя практически забыто, — сокрушается Ольга Михайловна. — Что я могу сделать для своего деда?

Всю свою жизнь Ольга Воинова посвятила служению Закону, защите других людей. Многие годы она работала в органах прокуратуры: начиная с Серпуховской городской и заканчивая Московской областной прокуратурой. На протяжении многих лет младший советник юстиции, являясь прокурором отдела, осуществляла надзор за рассмотрением гражданских дел в судах. Теперь она адвокат. Но страшный парадокс заключается в том, что защитить память родного человека, геройски погибшего при исполнении своего долга, получается куда сложнее, чем обвиняемого в зале суда. И все же, Ольга Михайловна не теряет надежды.

— Пока живу, пока есть силы, буду делать все возможное, чтобы имя Николая Кастанаева не было вычеркнуто из истории.