Его имя увековечено в Калининграде, на мемориале Героям штурма Кёнигсберга. Михаил Саломатин был неутомимым, мужественным летчиком и каждый свой боевой вылет совершал с высоким тактическим мастерством. К маю 1945 года на его личном счету было 103 боевых вылета на штурм скоплений вой­ск противника. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 29 июня 1945 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-­фашистскими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм лейтенанту Михаилу Ивановичу Саломатину было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».

Впрочем, на фронт лейтенант Саломатин попал лишь на заключительном этапе вой­ны, летом 1944 года. Это при том, что в армию его призвали еще в довоенном 1940‑м году: когда началась Великая Отечественная вой­на, Михаил был курсантом военной школы пилотов. Он писал рапорты с просьбой отправить его на фронт, туда, где гибнут его товарищи, его земляки. Но всегда получал один и тот же ответ: «Ваш фронт здесь, в школе пилотов». А потом после выпуска его откомандировали на переподготовку для осваивания новых типов самолетов. И снова пришлось ждать, уже в запасном полку, когда поступят с авиационных заводов новые самолеты. Поэтому, когда командир звена 683‑го штурмового авиаполка (335‑я штурмовая авиадивизия, 3‑я Воздушная армия, Ленинградский фронт) наконец стал принимать участие в боях, то казалось, что он наверстывает упущенное за долгие годы ожидания: более 100 боевых вылетов, 120 часов в огненном небе, свыше 100 смертельных схваток с врагом. Он яростно воюет под Витебском, Шяуляем, Ригой, Кёнигсбергом.

Будущий герой родился 3 октября 1920 года в селе Пирогово Серпуховского уезда в простой крестьянской семье. После окончания московской восьмилетки парень устроился в ФЗУ, работал электромонтером на заводах им. Владимира Ильича и им. С. Орджоникидзе. Как все юноши того времени, Михаил грезил о небе, поэтому без отрыва от основной работы он учился в аэроклубе Ленинского района Москвы. Но в один прекрасный момент понял, что самолеты — это больше, чем увлечение. Поэтому Михаил Саломатин поступает в Краснодарское военное авиационное училище.

24 июня 1944 года, как только Саломатин прибыл в 683‑й штурмовой полк, он тут же поднимается в небо: за один день лейтенант совершил три боевых вылета, уничтожая отходившие по дороге Витебск-­Бешенковичи фашистские вой­ска. По предварительным расчетам он стер с лица земли около двух десятков автомобилей и повозок с военными грузами.

— Ну что, парень, для начала это очень неплохой результат, — сказали ему его новые боевые наставники.

Следующие вылеты не заставили себя ждать. Казалось, что винт его машины работает не останавливаясь. Саломатин летал практически без отдыха, помогая своими штурмовыми ударами по противнику наземным вой­скам. И вот уже через полтора месяца после прибытия на фронт Михаила Саломатина за успешное выполнение боевых заданий командования представили к награждению орденом Красного Знамени, а еще через месяц он был удостоен ордена Отечественной вой­ны 1‑й степени. Спустя многие годы военные исследователи отметят, что до этого такого на фронте не случалось: получить два боевых ордена за два с половиной месяца службы.

Казалось, что для Михаила Саломатина не было никаких преград. Четко решая поставленные задачи, он неумолимо шел к своей главной цели — к Победе.  Не уничтожив противника, Михаил Иванович не возвращался обратно на базу. Он хладнокровно громил позиции гитлеровцев, стирая с лица земли живую силу и боевую технику.

— В каждый полет, — будет вспоминать летчик, — я брал несколько реактивных снарядов. Некоторые наши летчики сбрасывали их на цель сразу по два или четыре. Я же любил стрелять по одному снаряду. Это приносило большой эффект. Да и противника держишь дольше в напряжении. Били главным образом по наиболее важным целям. Ну а если требовалось, то пушечным или пулеметным огнем расчищали путь нашим наземным частям.

Думал ли он о том, что в любой момент его может настигнуть смерть, что каждый его заход может стать последним? Вряд ли. Не в его это было характере.

— Каждый раз после успешного выполнения боевого задания мы испытывали ­какую-то особенную радость. Радовались тому, что нанесли существенный урон врагу, уменьшили силу его сопротивления, облегчили продвижение вперед нашим вой­скам. Трудно передать наши чувства, когда мы видели разоренные и сожженные советские города и села, замученных фашистскими извергами детей, женщин, стариков. Такое могли совершить только варвары, инквизиторы Средневековья. Все увиденное увеличивало нашу ненависть к гитлеровским захватчикам. И мы делали все возможное, чтобы быстрее изгнать с нашей территории врага, приблизить долгожданный день Победы.

В тот день Саломатин в группе из шести Ил‑2 вновь поднялся в небо, получив задание штурмовать новые вражеские позиции. Однако сразу же, при первом заходе на цель, в его самолет попал снаряд зенитки. Машина получила сильные повреждения, ввиду чего ею стало сложно управлять. Но боезапас не израсходован, да и не везти же бомбы и реактивные снаряды обратно? Поэтому Саломатин решил во что бы то ни стало продолжать наносить удары по позициям фашистов. Но при отходе от цели после второго захода, приблизительно на высоте 600 метров, самолет лейтенанта был атакован шестью истребителями FW‑190.

Безусловно, вражеские ястребы сразу же заметили, что советский сокол подбит, и потому решили его окончательно уничтожить. Они действовали цинично и напористо, подходя на короткие дистанции и расстреливая штурмовик практически в упор. Но сдаваться было не в правилах Михаила Саломатина. Он принял решение вступить в неравный бой. И вот уже по наседавшим гитлеровцам он открывает ответный огонь.

Словно ужаленные, немецкие истребители метнулись в сторону. Потом, как будто придя в себя, снова бросались на советскую машину, накрывая ее огнем из крупнокалиберных пулеметов. Однако сделав четыре безуспешные атаки, фашистские летчики ушли в облака. Уже на аэродроме техники насчитали на плоскостях штурмовика Михаила Саломатина более полусотни пробоин. Оказалось, что в машине были перебиты рули управления, повреждены воздушная система, электросистема, прибор скорости, полностью разбит аккумулятор, отбита правая сторона стабилизатора, выведены из строя рули поворота и глубины. Все удивлялись тому, как лейтенант сумел долететь и посадить машину, тем самым спасая весь экипаж от гибели.

— Лейтенант Михаил Саломатин, видимо, под счастливой звездой родился, — говорили в полку.

Впрочем, и сам Михаил Иванович не раз задавал себе один и тот же вопрос: как ему это удалось сделать? А впереди его ждали отчаянные полеты под сильным заградительным огнем зенитной артиллерии фашистов в районе Эйгирджай, где летчик должен был уничтожить скопление танков и живой силы, а также ожесточенный воздушный бой в районе Брынде. И каждый раз его судьба и судьба членов его экипажа была на грани. И только лишь ­какие-то доли секунд, ­какое-то невероятное стечение обстоятельств отделяли советских асов от смерти.

В конце вой­ны лейтенант Саломатин вместе с однополчанами участвовал в разгроме кёнигсбергской группировки противника. За два дня, 20 и 21 февраля 1945 года, он лично уничтожил прямым попаданием бомб девять орудий и 17 минометов фашистов.

И вот настала та самая долгожданная Великая Победа. Михаил Иванович в 1946‑м году уходит в запас. Но небо снова манило его к себе, только оно уже было мирным и безмятежным: несколько лет Герой Советского Союза работал летчиком в гражданском Воздушном флоте. Однако через несколько лет, в 1951‑м году, он вновь был призван в ряды Советской армии, где прослужил вплоть до 1958‑го года. После выхода в запас работал в Московском институте металлургии.

Михаила Ивановича не стало 3 января 1990 года. Герой похоронен в Москве на Троекуровском кладбище.