Ему было пятнадцать лет, когда всю страну накрыла черная плотная пелена — война. Жене только 13 августа должно было исполниться шестнадцать. Однако мальчишка повзрослел намного раньше, когда в 1938-м году за его отцом — Алексеем Знаменским — приехал черный воронок, а потом по решению тройки НКВД он был отправлен в Амурлаг. Здесь, в Амурском железнодорожном исправительно-трудовом лагере, он и погиб.  

Алексея Знаменского арестовали за поддержку тесных и дружеских связей с кружком серпуховских аристократов, в который входили известные в то время городские врачи, учителя, люди искусства. Он и сам, будучи художником, выучился на режиссера и, мечтая о творчестве, строил большие амбициозные планы, но злой рок сталинских репрессий разрушил те светлые и добрые намерения. За карандаш спустя годы возьмется его сын, артиллерист Евгений Знаменский, когда во время наступления на Берлин случайно он найдет немецкий планшет с бумагой и карандашами. Между боями он будет делать зарисовки однополчан, восстанавливать по памяти фрагменты сражений. А уже в семидесятые годы Евгений Алексеевич Знаменский в студии при школе, в которой он работал, будет снимать фильмы о войне, о пионерах-героях. 

Серпухов принял удар фашистов в октябре 1941-го. Заслоняя собой путь на Москву, город оказывал отчаянное сопротивление врагу, в ответ получая беспощадный огонь от авианалетов бомбардировщиков Люфтваффе. 

Страшно было засыпать, потому что очень часто фрицы бомбили по ночам. Юноши вереницей выстраивались у военкомата — все желали отомстить врагу за боль, слезы и смерть невинных людей. 

На войну Евгения призвали 15 января 1943-го года, когда ему еще не было восемнадцати. Тогда с сыновьями врагов народа не церемонились, вот и бросили несовершеннолетнего парня в эту мясорубку. Впрочем, сам юноша был только рад этому, так как он давно желал поскорее отправиться на фронт, чтобы поквитаться с врагом. После учебки молодого бойца отправляют на Сталинградский фронт, в район населенного пункта Калач. Первое, что тогда увидел юноша, — это двадцать две дивизии немцев, окруженных нашими солдатами. Далее, служа в пехоте, Знаменский примет участие в Ковальской, Висло-Одерской операциях. Ждали его и бои за Берлин. Евгений будет терять товарищей и одновременно задавать самому себе один и тот же вопрос: «Почему они, почему не я?» 

— При взятии города Овидиополя я был передовым автоматчиком в штурмовой роте, подвергаясь огромной опасности. Но Господь меня миловал, оставил в живых, — говорит ветеран. — И вот памятный момент — мы прошли Вислу и вступили на дорогу, ведущую на Берлин. Нам нужно было пройти цепочкой вдоль дамбы, а на пути стоял немецкий дзот. Мы пошли в наступление, но немец не спал: из MG-пулеметов нас стали обстреливать. Я шел крайним, передо мной — боевой товарищ Иван Крисанов. И вдруг Ваня упал рядом со мной, а я даже не услышал выстрела. Смотрю и глазам не верю: его ботинок лежит около лица. Оказалось, Ивану оторвало ногу, и она отлетела к голове. Ваня смотрел на меня своими ясными голубыми глазами и спрашивал: «Женька, меня убили?» Я уговаривал его: «Нет, нет, Ванюша, ты подожди, сейчас я тебе помогу». Стащил его в траншею, отбитую у немцев, вижу — а там медбрат. Я скорей к нему. Медбрат стал перевязывать Ванину рану, а Ваня все повторял: «А меня ведь, Женька, убили». Я ему: «Ты подожди об этом думать, тебя еще вылечат». А он сложил руки крестом и глаза закрыл. Не стало моего Вани. Я двинулся дальше в наступление. Набрел на траншею с нашими солдатами, судя по форме, новобранцами. Все с молитвенниками в руках, молятся, не решаются наступать. А я решил: пойду в атаку, пусть даже один. Вылез, закричал «Ура!» и побежал. Немцы стрелять не стали — жаль было даже пулю тратить на одного бегущего дурачка. А я подполз к их землянке и бросил туда гранату. Долго потом думал про этот свой отчаянный поступок и удивлялся, как я остался жив. 

Настоящим испытанием для Знаменского, как и для всех его сослуживцев 185-го гвардейского артиллерийского полка, станет форсирование Одера в январе 1945-го года. Тогда 19-летний гвардии старший сержант артразведки застудит колени, и всю оставшуюся жизнь его будут мучить страшные боли. Чтобы не стать инвалидом, Евгений Алексеевич, прислушавшись к совету хирурга из больницы им. Семашко, сядет на велосипед, который шутя будет называть своей инвалидной коляской. Он исколесит весь Байкал, Новгородчину... Бросив вызов болезни, возрасту и самому себе, в мае 1990-го года ветеран совершит велопробег по боевым дорогам от Варшавы, приурочив его к 45-летию Победы над фашизмом. 

— Я проехал на велосипеде по всем тем местам, где вел боевые действия. Хотя все окопы уже были завалены, передо мной словно вновь оживали картины той войны, вставая перед моими глазами. Это было очень яркое впечатление — еще раз пройти тот путь и еще раз поразиться, как я сумел остаться живым.

Но думал ли тогда, весной 1945-го, молоденький сержант обо всем этом: что он будет рассекать по мирным дорогам Польши и Германии, что Советский Союз одержит победу во Второй мировой войне, и вообще, что он вернется домой, в родной Серпухов, живым? Солдат просто шел и шел вперед, вперед к Победе. 

Но в родной город гвардии старший сержант артразведки Евгений Знаменский вернется не скоро. Даже несмотря на то, что вся его молодая грудь была в орденах и медалях, ему приходилось долго скитаться. Сына врага народа никуда не брали, и вчерашнему ветерану приходилось браться за любую работу: он был и шофером, служил матросом на Дальнем Востоке, и даже в какой-то момент поехал на заработки в Казахстан. Только лишь в середине 1950-х годов, когда с высоких трибун стали говорить о необходимости развеяния культа личности Сталина и о жертвах политических репрессий, Евгений Алексеевич смог вернуться домой. 

И все же, несмотря на горькую несправедливость, несмотря на обиду и боль, он пронесет любовь к Отечеству и память о Великой Отечественной войне через всю свою жизнь, рассказывая о подвиге народа своим детям — сыну и двум дочерям, своим ученикам, когда будет работать учителем труда в интернате при Министерстве путей сообщения, рассказывает и сегодня, встречаясь с молодежью. 

Так уж получилось, что в последние годы Евгений Алексеевич живет в Домодедово, у дочери. Но серпуховичи часто видят своего земляка с экранов телевизоров, так как Евгений Алексеевич является частым гостем телепрограмм центральных телеканалов. Да и родной город ветеран не забывает. Раньше, когда здоровье было покрепче, приезжал на своем велосипеде, а сегодня он справляется у родных, чем и как живет его любимый Серпухов. 

И все же Евгений Алексеевич мечтает вновь увидеть знакомые улочки, тот дом, из которого забирали отца, откуда он сам уходил на фронт. На его 95-летие это будет самым лучшим подарком — путешествие в прошлое. Потому что будущее не может быть без прошлого, а самые главные ценности на земле — это любовь и память. 

"Наш полк дошел до самого Рейхстага. Его брала пехота, а я на тот момент уже был артиллеристом и участвовал в уличных боях в Берлине. Когда до Рейхстага оставалось всего несколько кварталов, политработники стали говорить нам: «Товарищи, мы уже в логове зверя. Скоро наше знамя взовьется над Рейхстагом. Это будет конец войны». Так случилось, что именно наша дивизия подняла советский флаг над Рейхстагом. Мы по праву гордились этим. Когда мы вышли к зданию Рейхстага, немцы все еще отчаянно сопротивлялись. Хотя большинство из них понимало, что войне наступил конец. В здание я попал одним из последних. Когда же я очутился на крыше, то увидел водруженное знамя Победы. Да, каждому из ребят хотелось оставить свой автограф на стене. Сделал это и я: «Серпухов. Знаменский»

Е. А. Знаменский.