В Серпухове вспоминают 28 имен… ребята навсегда остались молодыми, исполняя свой долг в Демократической республике Афганистан, в Чечне, в Таджикистане и в других точках на карте России постсоветского пространства и Средней Азии. Географические координаты для матерей и вдов стали черными точками.

Мемориал погибшим в локальных конфликтах был открыт в Серпухове в сентябре 2005 года. Местная газета «Серпуховские Вести» писала: «Черный тюльпан — символ скорби и печали, отныне будет напоминать серпуховичам о том, что «цинковое горе» не обошло стороной и наш город. Памятник установлен напротив военкомата, на пересечении улиц Ворошилова и Звездной. Десятки серпуховичей пришли в этот день почтить Минутой молчания память о павших земляках. Честь нести почетный караул выпала курсантам военного училища».

Всех собравшихся на торжественном открытии поприветствовал заместитель председателя Правительства Московской области С. Н. Кошман, далее отец погибшего в Афганистане Михаила Щербакова поднес к поминальной свече факел с пламенем, зажженный от Вечного огня на Соборной горе. Объявлена минута молчания. Состоялось возложение цветов… алые гвоздики, розы легли возле Черного тюльпана.

— Такого мемориала нигде нет, — говорит председатель Совета матерей погибших воинов Татьяна Зайцева. — Можно честно сказать, что он уникальный. Мы, когда решили установить нашим мальчикам памятник, не хотели видеть ни стелу, ни плиту. Хотелось ­что-то живое.

Ее сын, Валерий Зайцев, погиб в Первую чеченскую. Впрочем, как рассказывает Татьяна Петровна, он ехал не на вой­ну, а на защиту грузино-­чеченской границы. Но никто не мог увидеть даже в самом кошмарном сне, что Дудаев повернет российское оружие против самой же российской армии. Уже потом о 74‑й отдельной гвардейской мотострелковой бригаде в/ч 21005, в которой служил старший лейтенант Зайцев, официально напишут: «В период с декабря 1994 года по апрель 1995 года личный состав бригады выполнял боевую задачу по разоружению незаконных вооруженных формирований на территории Северного Кавказа. 30 декабря 1994 года батальоны сосредоточились на северной окраине города Грозный. В ночь с 31 декабря 1994 года на 1 января 1995 года подразделения вошли в город Грозный. Воины-сибиряки штурмовали гостиницу «Кавказ», здания нефтяного института и Совета Министров республики. Гвардейцы освобождали населенные пункты Ильинская и Петропавловская».

Валеру привезут в открытом гробу, безутешная мать сможет на него посмотреть в последний раз. Другие матери, потерявшие своих мальчиков, будут лишены и этого. Эти мужественные женщины, собравшись с остатками последних сил, решили: они должны сделать все возможное, чтобы оставить память об их сыновьях. Начались кажущиеся бесконечными переписка и встречи с представителями Администрации Серпухова.

Павел Овсянников, на тот момент председатель городского отделения общественной организации «Боевое братство», был одним из инициаторов установки памятника. Он хорошо помнит, как это было: приходилось действовать вопреки, казалось, что продолжалась та самая вой­на, только уже вместо душманов приходилось воевать с бездушными чиновниками.

— Мы вместе с нашими матерями поехали на встречу с губернатором Московской области Борисом Громовым, — вспоминает он. — Тогда на этом мероприятии была Галина Магонова, которая возглавляла Московскую областную организацию семей погибших в Афганистане и Чечне. Скажу я вам, Галина Михайловна была золотой женщиной. Передаю ей записку, что нам никак не дают разрешение на установку памятника. Она эту записку передает Борису Всеволодовичу. Он прочитал, и все, после этого появилось его указание: «Установить!». Сколько на все про все у нас ушло лет? Лет восемь, не меньше.

Матерям погибших ребят и членам «Боевого братства» хотелось сделать ­что-то особенное, необычное. Так и пришла мысль о Черном тюльпане. Такое казалось, поэтичное название советские вой­ны-­афганцы дали армейскому транспортному самолету АН‑12. Эти самолеты вывозили на Родину тела погибших, так называемый «груз 200». Первый такой рейс из Баграма в Ташкент в январе 1980 года совершил подполковник Александр Вой­тов. К этому времени за южной границей СССР нашли смерть уже 89 бойцов. Все они вернулись домой в оцинкованных деревянных гробах, обитых красным кумачом.

— Когда закончился Афган, то все выдохнули. Но «черный тюльпан», стервец, стал опять летать, — еле сдерживая слезы, говорит Павел Овсянников. — Поэтому этот памятник не только ребятам-­афганцам, но и мальчишкам, погибшим в Чечне, в Беслане и в других горячих точках.

От главы Серпухова Павла Владимировича Жданова я получила поручение: на пересечении улиц Ворошилова и Звездной сделать площадь с мемориалом. На тот момент являясь заместителем главы, я взялась за работу. Но оказалось, что нет ни проектов, ни финансирования. Было только место, по центру которого находилась электрическая опора-­люстра, а внизу под ней табличка: «Здесь установят мемориал героям, погибшим в Афгане и в Чечне». Честно сказать, такое безобразие было много лет. Ко мне обращались мамочки погибших ребят: «Вы точно сделаете мемориал?». «Да, сделаем! Все сделаем!», — утешала я их.

Но известные серпуховские скульпторы заломили страшную цену. Тогда я обратилась к двум своим талантливым друзьям Геннадию Прокопенко и Володе Чазову. У Володи в Заборье был дом с мастерской, там, собственно, и родился наш тюльпан. Кстати, металл на будущий монумент Вова отдал свой: «Я так хочу», — сказал он.

Так получилось, что символ груза 200 возник сам собой: наши мамы погибших мальчишек получали те самые скорбные «тюльпаны». В художественной школе им. А. А. Бузовкина под руководством ее директора Лидии Яковлевны Алещук нам вылепили тот самый тюльпан, который, по сути, стал моделью для будущего мемориала. Обращаюсь к руководителю одного ритуального агентства Валентине Сидоровой: «Валя, нам нужна подложка-­камень». Она мне говорит: «Дам любой, но вывозить будешь сама». Нашли технику, погрузили. Потом, когда наш тюльпан «вызрел», Валентина прислала нам каменщика, который обтесал камень, проштробил в нем отверстия для опор-креплений. Вы заметили, что за все эти годы с мемориалом ничего не произошло? Это не просто металл: в нем цемент, арматура, словом, это не только была творческая, но и инженерная работа.

Генеральный директор ООО «Сервитал» Евгений Юрьевич Недайхлиб сделал лавочки, он же изготовил приствольные ограждения под каштаны, которых было 14. Тогда руководитель «Боевого братства», Павел Овсянников нам дал 14 имен серпуховичей. Мы съездили на их могилы и привезли по горсти земли, чтобы потом насыпать её под каждое дерево и установить таблички с именами погибших воинов. Кстати, сами каштаны ­откуда-то привез заместитель главы Михаил Павлович Леонтьев.

Но на этом работы не закончились. Владимир Романович Кирницкий подарил нам плитку, а Мхитар Игитян совершенно бесплатно нам ее уложил. Весть о создании мемориала разнеслась очень быстро. Многие предприниматели приходили ко мне и говорили: «Галина Юрьевна, хотим поучаствовать!». Можете верить, можете нет, но у меня на столе стояла коробка, и в нее каждый желающий мог опустить столько, сколько пожелает: тысячу рублей, две тысячи. И на те самые деньги из коробки мы закупали опоры уличного освещения, светильники, лампочки.

Так по крупицам собирали и делали всем миром наш Черный тюльпан. Ребята-­телевизионщики нашли стихи:

«Рота уходит на небо

Строем, один за другим.

Бог здесь давно уже не был,

Он ведь на всех нас один».

Эти стихи Вячеслава Клименкова и выгравировали на мемориале. Столько лет уже прошло, а рядом с ним собираются все новые и новые поколения серпуховичей. Самое главное, что ребят помнят и мамы очень довольны».

Галина Артамонова, заместитель главы города Серпухов с 2004 по 2006 год.

И вот 29 августа 2005 года за подписью главы города Серпухова Павла Жданова выходит постановление № 1446 «О проведении торжественного открытия Памятника воинам, погибшим в локальных конфликтах, и Муниципального учреждения социально обслуживания гражданского и патриотического воспитания детей и молодежи». По сути, вместе с открытием Черного тюльпана в Серпухове началась работа молодежного патриотического движения. Теперь юные серпуховичи собираются в молодежном центре «Патриот», где можно увидеть портреты ребят, погибших в локальных вой­нах и конфликтах: память жива.

Татьяна Петровна Зайцева недавно мне рассказала, как создавался монумент Черный тюльпан. Конечно же, со слезами, конечно же, вопреки бюрократическим препонам и трудностям. Но речь не об этом. Больше всего меня поразил один эпизод: когда женщины, уставшие и изможденные после благоустройства территории возле будущего памятника, сели на лавочку, то над их головами вдруг стал медленно-­медленно пролетать косяк журавлей. «А ведь это были души наших мальчиков. Видимо, они рады, что мы о них помним, не забываем», — резюмировала поседевшая от горя женщина. Когда после этого интервью я села в машину и поехала домой уже к своим мальчикам, то я больше не могла сдерживать слез: ревела навзрыд. Теперь этот памятник на Звездной площади лично для меня имеет совсем другой смысл».

Яна Киблицки из публикации

«Я старею вместе с матерями погибших сыновей»,

МК в Серпухове» 19 февраля 2020 года.

«Черный тюльпан» — так называется одна из известных песен Александра Розенбаума, который лично несколько раз посетил с выступлениями Ограниченный контингент советских вой­ск в Афганистане. По воспоминаниям артиста, однажды, после трудного перехода по одному из горных хребтов, ему довелось поучаствовать в погрузке ящиков с телами погибших советских бойцов. Обитые досками цинковые ящики грузили в самолет Ан‑12, получивший траурное солдатское прозвище «Черный тюльпан», потому что занимался транспортировкой «груза 200». Происходящее произвело  на певца тяжелейшее впечатление. Вернувшись в часть, Розенбаум крепко выпил и сел за работу над песней. Родились строчки о «Черном тюльпане», а уже на следующий день Александр Яковлевич исполнил композицию на выступлении в Гарате. Теперь «Черный тюльпан» является своеобразным гимном памяти молодым героям, оставившим свои жизни на чужой земле.