В июне 1941 года я окончил серпуховскую школу № 26 (многим она известная под № 8). К сентябрю немецкие вой­ска подошли к Москве, и вот 15 октября 1941 года меня призывают в Красную армию. Я был направлен в 25 отдельный пулеметный батальон 61 укрепленного района, который к тому времени дислоцировался на станции Софрино (ныне город Пушкинского района Московской области). В этом батальоне я вместе с сослуживцами изучал зенитно-­пулеметную установку, которая состояла из двух пулеметов «Максим» с четырьмя стволами. Само же орудие было смонтировано в кузове автомобиля ГАЗ-АА. Одновременно с учебой несли дежурство по охране воздушного пространства от налетов немецких самолетов на Москву. И вот 30 ноября меня одного из этого батальона, посадив на автомобиль, направили на передовую линию фронта, в распоряжение 774 стрелкового полка 222 стрелковой дивизии 33 армии.

Стрелковый полк находился вдоль реки Нара. На участке обороны мне определили сектор обстрела, приказав: «Ни шагу назад!» Сам участок был оборудован хорошо: ходы сообщения выкопаны в полный рост, недалеко находилась и землянка в три наката, которая была без окон, а вместо двери сделан занавес из палатки. Сюда можно было вой­ти только в студеное время, и то только на 5–10 минут. Чуть согреешься от тлеющего костра и снова к своему пулемету. Но нарушений на занимаемых позициях не было. Это было затишье перед боем …

И вот 7 декабря после авиационно-­артиллерийской подготовки наша дивизия перешла в наступление. Немцы поспешно начали покидать свои позиции. Мы преследовали отступающих. Морозная и снежная зима тягостно влияла на наше физическое и моральное состояние. Полевая кухня останавливалась на большом расстоянии, хлеб выдавался замерзшим, поэтому его приходилось разбивать металлическими предметами.

Отступая, немцы сжигали все на своем пути, безжалостно уничтожая деревни, города. Такими я видел освобожденные нами Верею, Боровск, Угодский Завод, Малоярославец, Медынь, Юхнов. В феврале 1942 года, вой­дя в деревню, которая почти сгорела, мы заметили один уцелевший дом. Это дело было поздним вечером, вокруг темно, а в окнах горит свет. Поступил приказ: проверить дом. Отправили меня и еще двух красноармейцев. Заходим и тут обнаруживаем праздно гуляющих трех юнцов-­солдат немецкой армии. Как оказалось, они факельщики-­поджигатели. Взяли в плен. Расправу производить над ними не стали, просто сдали «Смершу».

В двадцатых числах апреля наше наступление приостановилось. Полк сосредоточился в районе станции Износки Московской железной дороги. Началась передвижка. Была подготовлена баня, нам дали отдых. Тут из штаба полка приходит командир роты и объявляет, что ему поручено выделить одного человека со средним образованием для направления на курсы радиотелеграфистов. В роте из оставшихся 20 человек такой кандидатурой оказалась только моя. И вот в штабе полка мне выдают документы, в том числе проездные по железной дороге, и я направился на курсы в 104‑й полк связи Западного фронта.

Овладев азбукой «Морзе», освоив материальную часть маломощных радиостанций, я получил специальность радиотелеграфиста, после чего был направлен в 11 гвардейский отдельный батальон минеров, который находился в подчинении штаба Западного фронта. Назначения батальона — минирование и разминирование переднего края обороны, разминирование освобожденной от оккупации территории и объектов разного назначения, а также выполнение специальных заданий в тылу врага.

В апреле 1943 года группу минеров из десяти человек и меня как радиста отправили на аэродром для подготовки полета в тыл. Инструктор парашютного дела авиационного полка, надевая на меня парашют, спросил: «Выполнял ли ты учебные прыжки?» Услышав мой отрицательный ответ, сказал: «Не бойся, парашют готовил я, так что все будет нормально». Этими словами он вселил в меня уверенность положительного исхода полета. Затем нас всех посадили в специально приспособленные самолеты По‑2 (народное прозвище «Кукурузник»), и мы полетели в тыл врага.

Была ночь, благо светила луна. Нас сбросили на территорию Клетнянского района Брянской области. Приземлился я, как и заверил инструктор, хорошо. Наша задача заключалась в проведении диверсионных работ совместно с партизанами Клетнянской бригады. Было сложно, очень сложно… По сути, мы начали подготовку к Курской битве.

Такое же сложное задание мы выполняли спустя год, в марте 1944 года. Таким же образом группу минеров из 20 человек, двух радистов (в том числе меня как начальника радиостанции) направили в Толочинский район Витебской области Белоруссии. Там также велась подготовка к боям по освобождению Белоруссии. В мои обязанности входило поддержка надежной связи с большой землей, своевременное проведение сеансов связи, защита от пеленгования путем смены мест нахождения во время сеансов связи. Приходилось также передавать разведданные о наличии немецких гарнизонов, их расположения и информацию о численности личного состава, о передвижении вой­ск, техники и т. д. Все действия нашей группы контролировались партизанами Толочинского района.

В тылу было очень нелегко. Сказывался недостаток питания и одежды, усложняли работу преследования немцев, полицаев. Наши потери за оба раза пребывания в тылу врага были велики: из 30 человек мы потеряли 12. Вот расскажу вам один случай для примера. Это было в 1944 году. Немцы решили жестоко расправиться как с нами, так и с партизанами. Для этого они яростно применяли авиацию. Бомбили, сжигали оставшиеся в деревнях дома, хозяйственные постройки. Открытую местность и лесные массивы «поливали» из всех видов огнестрельного оружия. Мы, спасаясь, уходили в укрытия, прежде всего в болотистые места.

Но не всем удавалось спастись. Командир партизанского отряда «За Советскую Белоруссию» Евгений Межевич с группой партизан 20–25 человек укрылись в отдельно стоявшем сарае, но были замечены немцами. Расправа над ними была жестокой: Межевич и партизаны были заживо сожжены.

Согласно данным архива Министерства обороны, лейтенант Евгений Григорьевич Межевич погиб 20 мая 1944 года. На момент смерти командиру отряда белорусского штаба партизанского движения было 23 года.

Другая трагедия разыгралась ночью. Нас осталось 18 человек, из частичного окружения мы выходили по болотистому лесу, моросил мелкий дождь. В лесу мы разбрелись, договорившись встретиться в намеченном месте. Наступило утро. Но вернулись только 12 человек. Судьба других, как и командира группы старшего лейтенанта Петра Кудякова мне до сих пор неизвестна.

Согласно донесению о безвозвратных потерях Тюленев Алексей Иванович 1923 г. р., уроженец деревни Мачехино Московской области служил на 3 БелФ 11 отд. гв. бат. минеров. Гвардии ефрейтор погиб 01.04.1944 года при выполнении боевого задания в тылу врага. Похоронку получит отец — Тюленев Иван Алексеевич. Ему сообщат, что захоронить тело его сына не представилось возможным.

При выполнении задания по минированию железнодорожного полотна три наших минера Никодимов, Тюленев, Петров попали в окружение немцев. Никодимов и Петров, отстреливаясь, сумели выйти. А вот Тюленев Алексей, чтобы не попасть в плен, вынужден был покончить жизнь самоубийством. Парню шел всего лишь 22 год.

Такая моя история. Так что я — участник битвы за Москву, участвовал в Курской битве, в освобождении Белоруссии. Закончил вой­ну в горах Карпат, где сопротивлялась немецкая группировка.

После демобилизации из рядов Вооруженных сил в октябре 1960 года по рекомендации КПСС Алексей Михайлович Карпачев поступил на службу в Серпуховское ОВД. Работал инспектором ГАИ и БД, а в 1966 году — начальником паспортного отдела ОВД города Серпухова. Алексей Михайлович уволился на пенсию в звании полковника милиции.

Карпачев Алексей Михайлович

Учетно-послужная картотека

Дата рождения: 25.02.1923

Место рождения: Тульская обл., Воловский р-н, с. Верхоупье

Наименование военкомата: Серпуховский ГВК,

Московская обл., г. Серпухов

Дата поступления на службу: 15.10.1941

Воинское звание: ст. лейтенант

Наименование воинской части: 25 опулб ЗапФ,

2 гв. инж. сапп ЦГВ

Дата окончания службы: 20.12.1958

 

Медаль «За отвагу» 05.11.1943

Медаль «Партизану Отечественной войны» II степени 27.12.1943

Медаль «За оборону Москвы» 01.05.1944

Орден Отечественной войны II степени 23.12.1944

Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.» 09.05.1945

Медаль «За взятие Кенигсберга» 09.06.1945